Олег Янковский. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Родился 23 февраля 1944, в Джезказгане, Казахская ССР, СССР Олег Иванович Янковский.
Личность Олега Янковского, его лицо, его пронзительные глаза оказались удивительно созвучны времени 60-х и идущих за ними 70-х годов прошлого века. Янковского можно было поместить в любую эпоху он все равно оставался нашим современником, близким нам человеком.
Если бы не это решающее обстоятельство, актерская карьера Янковского казалась бы скорее случайностью, чем закономерностью. Он ведь и в театральном-то институте Саратова, куда семья переехала из Джезказгана, оказался по комическому недоразумению заглянул туда ненароком и узнал, что его фамилия значится в списке зачисленных на актерский факультет: оказывается, его брат, ни сказав никому ни слова, успешно сдал экзамены.
Вот Янковский и стал учиться на актерском вместо брата, никак поначалу не обнаруживая своего редкого дара. И в самом институте, и в саратовском театре он играл без особого успеха. Его талант должен был войти в фокус.
«Я понял, в чём ваша беда. Вы слишком серьёзны. Серьёзное лицо ещё не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» такими словами заканчивал своё земное существование герой фильма «Тот самый Мюнхгаузен» в исполнении блестящего актёра Олега Янковского.
Олег Янковский:
Об актерской профессии:
«Роли это нечто вроде кирпичиков в здании, которое строит актер и оставляет после себя. Но вот увидеть это здание со стороны при жизни вряд ли удастся»
«Если появляется сериал в сто серий и в каждой некто играет «кушать подано», то при опросе аудитории у него хорошие шансы стать самым популярным артистом. Но ведь «самый популярный артист» и «самый лучший артист» не всегда одно и то же»
«Актеру, который позволяет себе опаздывать на спектакли, не ковер нужен, а скатерть на дорогу из театра. Публика не должна ждать»
«Никогда не мечтал ни о какой роли. Что толку мечтать-то Нет, изначально нас ведут по жизни, и надо это чувствовать. А уж тем более в актерской профессии, она же от господа Бога, наверное»
«Мы, актеры старшего поколения, были в счастливом положении: от Владивостока до Калининграда в кинотеатрах с восьми утра шли отечественные фильмы. Миллионные аудитории!»
«Немыслимо объяснить, что это такое получить бешеную популярность, а потом в одночасье ее лишиться. И вот актеру обязательно надо готовить себя к тому, что однажды все это закончится. Другое дело, начнешь готовить и кураж пропадет, а у нас такая профессия, что глаз должен гореть».
«Одна из важных проблем современного театра отсутствие материала. Просто какая-то депрессивная поздняя осень».
«У артиста всегда есть страх: если он сейчас не снимется, завтра его просто забудут. Эта фобия привела к тому, что у меня есть ряд фильмов, за которые мне стыдно, которые не хочется вспоминать».
«Не стал бы играть Воланда. Потому что к этому нельзя прикасаться. Не ко всему роману Булгакова к Воланду. Как и не согласен я с картинами, где разные актеры изображали Христа. Считаю, что трогать не надо ни одной стороны, ни другой».
«Ты выходишь на сцену и начинают по-другому работать селезенка, печень, нервная система. Это тяжело, но это того стоит».
«Я действительно благополучен. И вообще я думаю, что актерство это очень праздничная профессия».
О жизни:
«Вообще-то, когда Ленин был маленьким, он дружил с моей бабушкой. А ее отец в свое время ездил за рубеж и привез ей как-то куклу с закрывающимися глазками. И вот Володенька все хотел ей выковырять глазки, чтобы выяснить, почему они закрываются»
«Когда мы уже совсем взрослые стали, мама призналась, боясь всего и вся, что у нас от дедушки есть какие-то сбережения в швейцарском банке. К большому сожалению, за долги эти вклады исчезли, так что не разбогатели».
«Меня часто соблазняли политикой, предлагали в свое время кресло министра культуры. Но я считаю, каждый должен заниматься своим делом».
«Мы не умеем созидать. Вместо того чтобы радоваться, например, новому красивому зданию, русский человек начинает скрежетать зубами: Вот деньжищ-то угрохали, сволочи! Черная зависть к богатым людям в нас заложена генетически».
«Внук смеется надо мной. И внучка, которой 13 лет. Мы в этом смысле покажемся дикими людьми, но зато в душе чище. У них глаза другие, в них детскость стерта. Они уже взрослые изначально».
«Не всякое время может сформировать героя. Бывает ведь и безвременье. Сейчас, по-моему, безвременье. Вот и героя нет».
«Если ничего не беспокоит и ничего не болит значит, ты умер. К тому же российская интеллигенция, к которой я, кажется, могу себя причислить, без боли просто не может. Такова уж ее участь. А перечислять все причины для волнений времени не хватит.
»Знание, что мне очень повезло, и что очень возможен, реален был совсем другой вариант моей судьбы, оно спасает. И охраняет. И дает понимание, что ты ответствен за то, что дает судьба. И что надо каждый день благодарить за это. Вставать с благодарностью и ложиться с благодарностью. А как иначе».
Олег Янковский был настоящей звездой. Не той, что рассеивает холодный белый свет и сгорает столь же быстро, как и зажигается. А огромной и яркой, наполняющей видевших ее ни с чем не сравнимым ощущением жизни. Ему не нужны никакие регалии и звания. Он просто наш Янковский. Тот самый.
