Зоя Мельник: 3,5 года назад в поисках подобной истории я перерыла весь интернет. И не нашла, поэтому, раз уж моя история стала такой первой, я просто обязана ее написать: возможно, она кому-то поможет.
Тем более что есть сегодня повод. Итак, в начале 2011 года я узнала о том, что у меня будет ребенок, и радости моей не было границ. Новую зародившуюся жизнь я, кажется, чувствовала с первых дней и сразу же ее полюбила, считала каждый день до встречи с ней. Это был не плод, как пишут врачи, не зародыш, а Человек — Мой Ребенок. Я не верила своему счастью, каждый день разговаривала с ним (ну, и прочие ми-ми-ми).
Мое беременное счастье длилось до того момента, как я попала на второе плановое УЗИ (17 недель, если не ошибаюсь). Врач-узист долго смотрел, хмурясь, на экран и покачивал головой. В заключении — киста пуповины. На мои вопросы узист ответил: «Большой риск… Если повезет… Я не могу вам ничего советовать, идите к гинекологу». Гинеколог так же, сочувственно покачивая головой, отправляет меня сдать скрининговые анализы (мамы знают: это тест на риск хромосомных аномалий).
Результаты получаю неутешительные: гормоны зашкаливают. Я утешаю себя, что это от волнений, но сомнения начинают грызть душу, «а что, если…». Позже я пересдаю еще раз анализы и УЗИ: увы, результаты те же.
Хромосомные аномалии, или риск родить особенного ребенка
Моя гинеколог не захотела иметь дело с таким сложным случаем и отправила к другому гинекологу — кандидату медицинских наук, профессору, главному акушеру области, очень известной женщине в Роддоме номер 1 (фамилии называть не буду), поскольку у нее были подобные случаи и даже один (!) был с положительным исходом.
Прим.: киста пуповины — это маркер ХА хромосомных аномалий, или генетических отклонений, причем маркер, который говорит о 50% риске родить такого особенного ребенка.
Страшно волнуясь, еду в тот же день к профессору, она меня выслушивает и дает направление к главному генетику области, чтобы перепроверить еще раз УЗИ на сроке в 20 недель и еще раз пересдать скрининг.
Тем временем жизнь под моим сердцем все сильнее давала о себе знать, ребенок начал ощутимо шевелиться, и эти шевеления приносили мне то слезы, то радость. Я боялась далее любить этого ребенка, зная, что, возможно, придется его убить.
Я ждала и надеялась, что анализы и УЗИ — это просто ошибка, совпадение, ребенок здоров, да и маркеры говорят всего лишь о рисках. Заключение узиста было кипятком на голову: у меня нашли все маркеры хромосомных аномалий плода, которые только могли быть.
Перечислю:
1. Киста пуповины
2. Гиперэхогенный кишечник
3. Кисты сосудистого сплетения головного мозга
4. Глаза были слишком большие для среднего показателя (забыла научное название этого показателя), что так же являлось маркером наличия пороков.
5. Форма головки тоже не соответствовала норме.
«У вас девочка, кстати» — как с того света уже звучит голос узиста … Беру заключение, иду к генетику, он смотрит риски и говорит примерно следующее: «Время на искусственные роды у вас есть, не переживайте. У вас, скорее всего, больной ребенок. Есть, конечно, небольшой шанс, что это всего лишь особенности, а не аномалии, но он, этот шанс, очень маленький. Вы еще молодая. Не плачьте. Вы еще родите». И дает мне направление на амниоцентез.
Амниоцентез: благо или огромный риск
Амниоцентез — та еще процедура. С помощью огромной иглы у беременной прокалывают живот и берут забор околоплодных вод, клетки из которых отправляют для определения хромосомного набора. Т.е. это, по сути, самый точный метод определения — здоров ребенок или нет. Стоит отметить, что во время или после процедуры некоторые женщины чувствуют схватки, а 1 из 100 просто теряет ребенка. Т.е. риск потерять ребенка во время прокола зачастую выше, нежели риск родить больного.
С такими невеселыми мыслями в полуобоморочном состоянии я отправляюсь к профессору, она смотрит заключение УЗИ и тут же при мне звонит договариваться об искусственных родах. Я сползаю в кресле и начинаю рыдать. Ребенок безумно начинает лупить ногами, как никогда…
Далее мне железным голосом объяснили, что если я себя так буду вести, мне помочь будет некому, и я сама буду расхлебывать все, что у меня получилось. А получилось так, потому что я не готовилась к беременности, не пила витамины и т.д… Далее — лекция о том, что мы рождаемся для счастья, а не для того, чтобы обременять себя тяжелой ношей — больным ребенком, который испортит жизнь. И о том, что мы — люди гуманные — не имеем права обрекать несчастного калеку на мучительную жизнь, что множество детей с хромосомными аномалиями рождаются нежизнеспособными и умирают в страшных муках сразу же после рождения или в юном возрасте, а сейчас у нас есть шансы обойтись менее болезненным для обеих нас путем. Что она часто видит деток с ДЦП и несчастных одиноких мам рядом (ибо мужья не выдерживают и уходят), что я молодая, красивая, и у меня еще будут дети и т.д., и т. п…
После этой лекции записалась на амниоцентез и ушла готовиться к этой процедуре морально… Но не смогла. Ведь после нее мне нужно было принимать решение — оставлять в живых мою доченьку или нет. Она, кажется, все понимала и отчаянно лупила ножками.
У меня было две недели до принятия решения, ибо позже искусственные роды по закону делать запрещено. Я уехала домой в тяжелых мыслях принимать решение. За это время перелопатила кучу литературы, исследований. Долго искала на медицинских и материнских форумах подобные случаи, мне так важно было найти хоть один, единственный, где все закончилось хорошо, который дал бы мне надежду… Но, увы, их не было. Были девочки с одним, с двумя маркерами, где риск был небольшой, но сразу столько… Все в один голос были уверены, что-то там не так.
Мои чувства тогда, наверное, поймет только женщина. Хотелось рыдать, но понимала, что этим могу навредить ребенку — запретила себе, но от этого было еще хуже.
«Фиг вам, дорогой профессор. Мой ребенок имеет право на жизнь!»
В одну из бессонных ночей я листала медфорумы и нашла отзыв одной беременной девушки, которая вместе с отцом ребенка проревели всю ночь, а наутро, наконец, приняли судьбоносное решение. Она была беременна ребенком с Синдромом Дауна. Весь текст не помню, но вот эти слова запали в душу на всю жизнь: «Фиг вам, дорогой профессор. Мой сын имеет право на жизнь независимо от состояния здоровья. Не примеряйте роль Бога, у этого ребенка есть мать и отец, которые его защитят — и от вас в том числе».
Собрав волю в кулак, я заставила себя просто верить, что все будет хорошо. До самых родов я больше не проронила ни слезинки, запретив себе даже сомневаться в здоровье ребенка.
15 сентября 2011 года в 6:20 в РД номер 7 города Одессы врач, только принявший роды, воскликнул: «Какой нафиг амниоцентез! Посмотрите, какая красивая глазастая девка!»
Лиза родилась абсолютно здоровой. С Днем Рождения, доченька. Когда-нибудь ты это прочтешь… Так вот: прости меня за мои чудовищные мысли тогда.
