Алексей Михайлович Жемчужников в фотографиях и воспоминаниях М.А. Боратынского
Поэт и соавтор образа Козьмы Пруткова Алексей Михайлович Жемчужников (11.02.1821–25.03.1908) последние годы своей жизни провел в Тамбове, куда он переехал, чтобы быть поближе к дочери Ольге Алексеевне, вышедшей замуж за Михаила Андреевича Боратынского (племянника поэта), и к своим единственным внукам – Володе и Сереже, появившемся от этого брака. С младшей дочерью Анастасией он сначала снимал комнаты в доме на Козловской улице, недалеко от дома Боратынских, затем – небольшую квартиру в доме Евсюковой на улице Араповской.
1. Жемчуж. с внуками.А.М. Жемчужников с внуками Володей и Сережей Боратынскими.
Фото М.А. Боратынского. Около 1900 г.
М.А. Боратынский писал: «Отец моей жены Алексей Михайлович Жемчужников тоже переехал в 1897-м году в Тамбов, чтобы быть с нами. После свадьбы старшей дочери он стал жить с младшей Настей сперва в Стенькине Рязанск. губ. у Мерхелевича, а затем частью в Москве, а большей частью в Петербурге. Переехав в Тамбов, он прожил в нем (за исключением своего юбилейного 1901 года, который провел в Петербурге) до самой своей смерти, т.е. до 1908 года. В городе он проводил только зимы, а на каждое лето, начиная с 1894 года, переезжал в Ильиновку, которую очень полюбил и в которой написал немало своих наилучших произведений. Некоторые стихи им были написаны прямо под впечатлением Ильиновки, напр.: «Лесок при усадьбе», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», посвященная моей жене и др. Много было снято мною фотографий, обрисовывающих частную повседневную жизнь Алексея Михайловича в Ильиновке и в Тамбове».
М.А. Боратынский вспоминал о А.М. Жемчужникове:
«Первое мое знакомство с Алексеем Михайловичем Жемчужниковым, моим будущим тестем, было в имении мужа племянницы его, Мерхелевич, Рязанской губ. – Стенькине – весной 1892 года. Я приезжал просить его согласия на брак с его дочерью вдовой Ольгой Алексеевной Рорец, с которой познакомился в Москве у наших общих родственников. Мы были очень оба взволнованы этой встречей и ничего, как мне помнится, не успели сказать друг другу, а прямо бросились друг другу в объятия. Этим было все сказано, и с этой минуты мы стали близки друг к другу, и отношения сразу установились между нами как у отца с сыном. Я был вдовцом и имел четырех детей от первого брака, и эти дети нашли в лице моего тестя настоящего во всех отношениях дедушку, который совершенно искренне не боялся впоследствии различию между этими внуками и родными детьми его дочери (это достаточно доказывает наши семейные отношения).
А.М. Жемчужников. Фото конца XIX в.А.М. Жемчужников. Фото конца XIX в.
Алексей Михайлович по просьбе дочерей решился издать свои стихотворения лишь незадолго до моего знакомства с ним. Я имел весьма слабое понятие о его поэзии и первое, что я сделал после моего свидания с ним – это начал знакомиться с его стихотворениями, изданными в двух томах. Меня сразу поразила глубина мысли и сила убеждения, которые все время оставались неизменными. Затем я заметил, что стихи напечатаны в хронологическом порядке и что они в том же хронологическом порядке становятся все лучше и сильнее. Эта особенность его поэзии не ослабевать, а все более и более совершенствоваться, замечается, по-моему, и в позднейших его произведениях – в «Песнях старости», изданных уже после его кончины «Прощальных песнях».
Алексею Михайловичу было 71 год, когда я с ним познакомился, но для этих лет он казался молодым человеком – всегда жизнерадостный, любил и наслаждался жизнью с благодарностью. Здоровья он был некрепкого и вел очень правильный и скромный образ жизни.
В Стенькине он жил в семье своей племянницы – дочери Льва Михайловича Жемчужникова (художника). Дочери его, Ольга и Анастасия Алексеевны, тоже временами жили с ним, особенно старшая Ольга. Дом был большой, хорошо обставленный, хозяева милые и радушные, потому Алексею Михайловичу жилось хорошо и вполне удобно. Все относились к нему с любовью и уважением. Жизнь протекала очень правильно, по строго установленному расписанию, как вообще бывает в деревенских помещичьих семьях. В известные часы привозилась почта, читались письма, газеты, по вечерам играли в карты и винт по маленькой, или же раскладывался пасьянс, чем очень любил заниматься Алексей Михайлович.
Дочери Алексея Михайловича, обе музыкантши, иногда вечером играли в четыре руки и чаще всего симфонии Бетховена, которые особенно любил Алексей Михайлович. Вообще он очень любил, интересовался и понимал музыку, которую очень много слушал, долго живя за границей.
В Стенькине Алексей Михайлович жил до осени 1893 года и на зиму переехал с младшей дочерью в Москву. В Москве он сильно заболел, было что-то вроде воспаления легких. И весною, когда установилась дорога, я поехал из своего имения, где жил с семьей, в Москву и привез Алексея Михайловича к себе, в деревню Ильиновку Кирсановского уезда Тамбовской губ. Здесь он вполне поправился и осенью поехал с младшей дочерью в свое имение Павловку Елецкого уезда Орловской губ., а оттуда на зиму в Петербург.
Жемчужников с дочерьми в усадьбе Боратынских Ильиновка. 1890-е гг.Жемчужников с дочерьми в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния. Фото 1890-х гг.
Имение мое, Ильиновка, ему очень понравилось своим живописным расположением, и очень наслаждался своим пребыванием в моей семье, которая теперь стала для него родной. У него уже был родной внук – маленький Володя – мой сын от второго брака. Летом мне удалось сделать несколько любительских фотографических снимков, которые увековечили некоторые эпизоды из нашей жизни.
Жемчужников с внуком в Ильиновке. 1890-е гг.А.М. Жемчужников с внуком в Ильиновке. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Здесь Алексей Михайлович познакомился с соседями – с моими родственниками Чичериными, Боратынскими и баронессой Дельвиг. Две старушки Боратынские и жена Владимира Николаевича Чичерина, брата Бориса Николаевича Чичерина, были родными племянницами поэта Евгения Абрамовича Боратынского, а их единоутробная сестра Елизавета Антоновна баронесса Дельвиг была дочерью поэта А.А. Дельвига, друга Пушкина. Старушки Боратынские и Дельвиг жили в 5-ти верстах от моего имения, в с. «Мара», в которой некогда жил поэт Евгений Абрамович и мать. Чичерины жили в своем имении «Сергиевка» в двух верстах от Ильиновки. Так как эти соседи принадлежали к тому же поколению, к которому принадлежал Алексей Михайлович Жемчужников, то нашлись общие знакомые и общие интересы.
Вообще чувствовалось, что Алексею Михайловичу было в наших местах приятно и хорошо – он был еще достаточно крепок, чтобы делать с нами большие прогулки пешком. Особенно он любил ходить в рощу Лопатню и разговаривать с лесными караульщиками. Ему ужасно нравилась эта жизнь в лесу среди птиц и тишины, и он часто говорил, что если он был бы бедным крестьянином, то выбрал бы себе именно службу лесника.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Фото 1900-х гг.А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1900-х гг.
Алексей Михайлович до самой смерти наслаждался природой как очень немногие. Он особенно любил наблюдать за жизнью природы и восторженно удивлялся той роскошью, которой она себя обставляет. Иногда он умилялся, глядя на сорванный им маленький полевой цветочек – его поражали мелкие подробности и полная законченность этой работы природы. Удивительной была чистота и прозрачность души. Он никогда не скучал, потому что всегда был занят, и все его занимало. Он долго мог смотреть и наблюдать муху, букашку или птичку и это наполняло его жизнью, которую он с благодарностью насаждался.
Он душевно любил Россию и искренно скорбел о ней. Скорбь свою он изливал в своих стихах. Он так желал видеть Россию более счастливой и более свободной. Как он радовался Манифесту 17 октября и как негодовал на крайние политические партии, которые затеяли между собой борьбу, тормозили естественное мирное развитие страны, возвещенное с высоты престола.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Фото 1890-х гг.А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Так как Алексей Михайлович не был поэтом ремесленником, то иногда ему не писалось очень долго, почему в его литературной работе встречались большие промежутки времени. Стихи у него являлись внезапно – для него самого неожиданно. Придет, бывало, из своей комнаты на утренний чай и скажет: «А я сегодня ночью написал стихотворение, – оно еще требует отделки, но окончено». Причем иногда говорил, что мысль, т.е. сюжет этого стихотворения, давно уже сидит в голове, иногда являясь, иногда пропадая, и вдруг этой ночью сразу же вылилось.
Иногда, как он рассказывал, у него выходил конец стихотворения, а уже затем начало и середина, как придется. У него была привычка вечером долго читать в кровати. До самой смерти он читал без очков (он был близорук в молодости и носил пенсне). Если являлось настроение писать, он вставал, надевал халат и записывал свои мысли. Раз написав стихотворение, он начинал его отделывать. Он был так самолюбив, строг к себе и вместе с тем скромен, что только тогда успокаивался, когда вновь написанное стихотворение вполне одобрялось нами, кому он предварительно прочитывал. Иногда и одобряемое стихотворение им поправлялось и изменялось, и всегда можно сказать к лучшему. А иногда были случаи, что его стихотворение переставало ему нравиться, когда оно появлялось в печати. Он страшно боялся сам себя пережить и очень просил откровенно ему сказать, когда он начнет слабеть в своем литературном даровании. Нам не пришлось удовлетворить его просьбу, так как дарование его не только не началось слабеть, но, напротив, его последние стихотворения чуть ли не самые сильные и лучшие.
Алексей Михайлович скончался на 88-м году жизни 25-го марта 1908 года, а последнее стихотворение Льву Николаевичу Толстому он написал 5-го марта, т.е. за 20 дней до кончины.
А.М. Жемчужников с Ольгой Алексеевной и Софьей Михайловной Боратынскими. Фото начала 1900 гг.А.М. Жемчужников с Ольгой Алексеевной и Софьей Михайловной Боратынскими
в тамбовском доме Боратынских на ул. Козловской. Фото начала 1900 гг.
Он скончался в Тамбове, где проводил зимы в последние года в доме Евсюковой на Араповской улице, где он нанимал небольшую, но уютную квартиру.
Я служил в Тамбовском губернском земстве и потому тоже жил с семьей в этом же городе. Алексей Михайлович жил с младшей дочерью Анастасией Алексеевной, а когда она уезжала в Петербург или за границу, то оставался с преданным камердинером и посещался почти ежедневно своей старшей дочерью Ольгой Алексеевной, моей женой. Он любил свою одинокую, спокойную жизнь, которая давала ему возможность работать без помехи. Часто он приглашал нас обедать к себе и вечером составлялся винт, причем в числе партнеров приглашалась часто очень милая умная и образованная старушка Зинаида Ивановна Мордвинова. На лето семья моя переезжала в Ильиновку, и Алексей Михайлович следовал за ней, а я туда ездил по субботам, а иногда брал более продолжительные отпуска.
Деревенская жизнь действовала на него успокоительно, и он вполне наслаждался природой и душевным отдыхом, что вылилось в его последних стихотворениях, написанных в Ильиновке, вдали от городской жизни и шума. В некоторых из них проглядывается спокойная грусть приближающегося конца, как например, «Летний зной», «Лесок при усадьбе», «Погибшая нива», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», «Послание к старикам о природе» и «О, когда б мне было можно»…
Стихотворения Алексея Михайловича печатались по мере их появления на свет, почти исключительно в «Вестнике Европы». Первое издание его стихотворений в двух томах было в 1892 году, затем в 1900-м году появился небольшой томик «Песни старости»; наконец, в 1908 году были изданы, уже после его кончины, его последние стихотворения под заглавием «Прощальные песни»».
(Фрагмент из книги: Боратынский М.А. Из истории дворянского рода Боратынских / Сост., авт. вступ. ст. и коммент. М.А. Климкова. Тамбов, 2007.)
Жемчужников в кресле подаренном ему в год 50-летия литературной деятельности. Дом Евсюковой на Араповской.А.М. Жемчужников в кресле, подаренном ему в год 50-летия литературной деятельности.
Дом Евсюковой на ул. Араповской в Тамбове. Фото начала 1900-х гг.
