советская поэтесса и прозаик
16 мая 19101 13 ноября 1975
Ольга Берггольц.
Памяти защитников.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
В дни наступленья армий ленинградских, в январские свирепые морозы, ко мне явилась девушка чужая и попросила написать стихи
Она пришла ко мне в тот самый вечер, когда как раз два года исполнялось со дня жестокой гибели твоей.
Она не знала этого, конечно. Стараясь быть спокойной, строгой, взрослой, она просила написать о брате, три дня назад убитом в Дудергофе.
Он пал, Воронью гору атакуя, ту высоту проклятую, откуда два года вел фашист корректировку всего артиллерийского огня.
Стараясь быть суровой, как большие, она портрет из сумочки достала:
Вот мальчик наш, мой младший брат Володя…
— И я безмолвно ахнула: с портрета глядели на меня твои глаза.
Не те, уже обугленные смертью, не те, безумья полные и муки, но те, которыми глядел мне в сердце в дни юности, тринадцать лет назад.
Она не знала этого, конечно.
Она просила только:
Напишите не для того, чтобы его прославить, но чтоб над ним могли чужие плакать со мной и мамой точно о родном
Она, чужая девочка, не знала, какое сердцу предложила бремя,- ведь до сих пор еще за это время я реквием тебе
тебе! не написала
II.Ты в двери мои постучала, доверчивая и прямая. Во имя народной печали твой тяжкий заказ принимаю.
Позволь же правдиво и прямо, своим неукрашенным словом поведать сегодня о самом обычном, простом и суровом
III.Когда прижимались солдаты, как тени, к земле и уже не могли оторваться, всегда находился в такое мгновенье один безымянный, Сумевший Подняться.
Правдива грядущая гордая повесть: она подтвердит, не прикрасив нимало,
один поднимался, но был он как совесть.
И всех за такими с земли поднимало.
Не все имена поколенье запомнит.
Но в тот исступленный, клокочущий полдень
безусый мальчишка,
гвардеец и школьник,
поднялся и цепи
штурмующих поднял.
Он знал, что такое Воронья гора. Он встал и шепнул, а не крикнул:
Пора! Он полз и бежал, распрямлялся и гнулся,
он звал, и хрипел,
и карабкался в гору,
он первым взлетел на нее, обернулся и ахнул, увидев открывшийся город!
И, может быть, самый счастливый на свете,
всей жизнью в тот миг торжествуя победу,-
он смерти мгновенной
своей не заметил, ни страха,
ни боли ее не изведав.
Он падал лицом к Ленинграду. Он падал, а город стремительно мчался навстречу
Впервые за долгие годы снаряды на улицы к нам не ложились в тот вечер.
И звезды мерцали, как в детстве, отрадно над городом темным, уставшим от бедствий Как тихо сегодня у нас в Ленинграде,-
сказала сестра и уснула,
как в детстве.
«Как тихо»,-
подумала мать и вздохнула.
Так вольно давно никому не вздыхалось.
Но сердце, привыкшее к смертному гулу, забытой земной тишины испугалось.
IV Как одинок убитый человек на поле боя, стихшем и морозном.
Кто б ни пришел к нему,
кто ни придет,-
ему теперь все будет поздно, поздно.
Еще мгновенье, может быть, назад он ждал родных,
в такое чудо веря
Теперь лежит
всеобщий сын и брат,
пока что не опознанный солдат, пока одной лишь Родины потеря.
Еще не плачут близкие в дому, еще, приказу вечером внимая, никто не слышит и не понимает, что ведь уже о нем, уже к нему обращены от имени Державы прощальные слова любви и вечной славы.
Судьба щадит перед ударом нас, мудрей, наверно, не смогли бы люди
А он он отдан Родине сейчас, она одна сегодня с ним пробудет.
Единственная мать, сестра, вдова, единственные заявив права,-
всю ночь пробудет у сыновних ног земля распластанная,
тьма ночная, одна за всех горюя, плача, зная, что сын непоправимо одинок.
V. Мертвый, мертвый
Он лежит и слышит все, что недоступно нам, живым:
слышит ветер облако колышет, высоко идущее над ним.
Слышит все, что движется без шума, что молчит и дремлет на земле; и глубокая застыла дума на его разглаженном челе.
Этой думы больше не нарушить
О, не плачь над ним не беспокой тихо торжествующую душу, услыхавшую земной покой.
VI. Знаю: утешеньем и отрадой этим строчкам быть не суждено. Павшим с честью
ничего не надо, утешать утративших грешно.
По своей, такой же, скорби знаю, что, неукротимую,
ее сильные сердца не обменяют на забвенье и небытие.
Пусть она, чистейшая, святая, душу нечерствеющей хранит. Пусть, любовь и мужество питая, навсегда с народом породнит. Незабвенной спаянное кровью, лишь оно народное родство обещает в будущем любому обновление и торжество.
Девочка, в январские морозы прибегавшая ко мне домой,-
вот прими печаль мою и слезы, реквием несовершенный мой.
Все горчайшее в своей утрате, все, душе светившее во мгле,
я вложила в плач о нашем брате, брате всех живущих на земле
Неоплаканный и невоспетый, самый дорогой из дорогих, знаю, ты простишь меня за это, ты, отдавший душу за других.
Апрель 1944
поэма написана по просьбе ленинградской девушки Нины Нониной о брате ее, двадцатилетнем гвардейце Владимире Нонине, павшем смертью храбрых в январе 1944 года под Ленинградом, в боях по ликвидации блокады.
