Кончено время игры,
Дважды цветам не цвести.
Тень от гигантской горы
Пала на нашем пути.
Область унынья и слёз
Скалы с обеих сторон
И оголённый утёс,
Где распростёрся дракон.
Острый хребет его крут,
Вздох его огненный смерч.
Люди его назовут
Сумрачным именем: Смерть.
Что ж, обратиться нам вспять,
Вспять повернуть корабли,
Чтобы опять испытать
Древнюю скудость земли
Нет, ни за что, ни за что!
Значит, настала пора.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!
Вынем же меч-кладенец,
Дар благосклонных наяд,
Чтоб обрести наконец
Неотцветающий сад.
1909
ПОЭТ И СОЛДАТ
Николай Гумилев на первый взгляд идеально вписывался в систему координат Серебряного века. Его любовь к экзотике, безапелляционные суждения об искусстве, да и сама жизнь, полная экстравагантных путешествий, кажутся одним большим литературным манифестом.
Настоящее понимание среди собратьев по перу он находил нечасто. Даже те, кто искренне любил поэта и очаровывался его творчеством, порой терялись от буйной и пестрой яркости его фантазии. Признанные мэтры Гиппиус и Мережковский поначалу и вовсе приняли Гумилева за графомана. Может быть, оттого, что его лирика несла на себе печать эпоса, принимаемую невнимательным читателем за напыщенность
Да и сам автор до гротеска походил на героя своих конквистадорских баллад. Но за этим стояла яростная вера в свою избранность, в то, что Господь хранит поэта и направляет по истинному пути.
Причиной тому не только удивительное совершенство формы и яркость образа его поэзии. Гумилев продолжает делиться со своими читателями мужеством и верой. Он учит «не бояться и делать, что надо».
Анна Ветлугина
Православный журнал «Фома»
