Иногда перечитываю то ,что нравится) Сегодня это ЭРИХ МАРИЯ РЕМАРК

«ТРИ ТОВАРИЩА»
ЦИТАТЫ ИЗ КНИГИ

Стойка бара была капитанским мостиком на корабле жизни, и мы, шумя, неслись навстречу будущему.

Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев ещё ничего начать.

Мы слишком много знаем и слишком мало умеем… потому что знаем слишком много.

До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведёт к хорошему концу.

Невидящими глазами я смотрел в небо, в это серое бесконечное небо сумасшедшего бога, который придумал жизнь и смерть, чтобы развлекаться.

— Любовь, — невозмутимо заметил Готтфрид, — чудесная вещь. Но она портит характер.

Благоговение к памяти умерших это не что иное, как сознание вины перед ними. Люди стараются возместить то зло, которое они причинили покойникам при жизни.

Одиночество — настоящее одиночество, без всяких иллюзий — наступает перед безумием или самоубийством.

— А тебе случалось когда-нибудь напиться, когда ты был вдвоём с женщиной
— Частенько случалось, — ответил он, не пошевельнувшись.
— Ну и что же
Он покосился на меня:
— Ты имеешь в виду, если натворил чего-нибудь при этом Никогда не просить прощения, детка! Не разговаривать. Посылать цветы. Без письма. Только цветы. Они всё прикрывают. Даже могилы.

«Вам хорошо, вы одиноки», — сказал мне Хассе. Что ж, и впрямь всё отлично, — кто одинок, тот не будет покинут. Но иногда по вечерам это искусственное строение обрушивалось и жизнь становилась рыдающей стремительной мелодией, вихрем дикой тоски, желаний, скорби и надежд. Вырваться бы из этого бессмысленного отупения, бессмысленного вращения этой вечной шарманки, — вырваться безразлично куда. Ох, эта жалкая мечта о том, чтоб хоть чуточку теплоты, — если бы она могла воплотиться в двух руках и склонившемся лице! Или это тоже самообман, отречение и бегство Бывает ли что-нибудь иное, кроме одиночества

Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме.

Я смотрел на неё. Она стояла передо мной, красивая, молодая, полная ожидания, мотылёк, по счастливой случайности залетевший ко мне в мою старую, убогую комнату, в мою пустую, бессмысленную жизнь… ко мне и всё-таки не ко мне: достаточно слабого дуновения — и он расправит крылышки и улетит…

Что знаете вы, ребята, о бытии! Ведь вы боитесь собственных чувств. Вы не пишете писем — вы звоните по телефону; вы больше не мечтаете — вы выезжаете за город с субботы на воскресенье; вы разумны в любви и неразумны в политике — жалкое племя!

Я знал женщин, но встречи с ними всегда были мимолётными, — какие-то приключения, иногда яркие часы, одинокий вечер, бегство от самого себя, от отчаяния, от пустоты. Да я и не искал ничего другого; ведь я знал, что нельзя полагаться ни на что, только на самого себя и в лучшем случае на товарища. И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только оттого, что я рядом с ним. Такие слова сами по себе звучат очень просто, но когда вдумаешься в них, начинаешь понимать, как всё это бесконечно важно. Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и всё-таки нечто другое. Что-то такое, ради чего стоит жить. Мужчина не может жить для любви. Но жить для другого человека может.

Мы хотели было воевать против всего, что определило наше прошлое, — против лжи и себялюбия, корысти и бессердечия; мы ожесточились и не доверяли никому, кроме ближайшего товарища, не верили ни во что, кроме таких никогда нас не обманывавших сил, как небо, табак, деревья, хлеб и земля; но что же из этого получилось Всё рушилось, фальсифицировалось и забывалось. А тому, кто не умел забывать, оставались только бессилие, отчаяние, безразличие и водка. Прошло время великих человеческих мужественных мечтаний. Торжествовали дельцы. Продажность. Нищета.

Она поглядела на меня, и внезапно в лице её проступила боль. Я сразу понял, что она знает всё. Она знает, что никогда больше не перейдёт через этот беспощадный горный хребет, темнеющий там, на горизонте; она знала это и хотела скрыть от нас, так же, как мы скрывали от неё, но на один миг она потеряла власть над собой, и вся боль и скорбь мира заметались в её глазах.

Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы.

Как это странно: люди находят подлинно свежие и образные выражения только когда ругаются. Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!

Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником — когда видишь, что делает из неё большинство людей.

Покорность, — подумал я. — Что она изменяет Бороться, бороться — вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счёте так или иначе будешь побеждён. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет.

— Потому, брат, ты и причастен к одному ордену, — к ордену неудачников и неумельцев, с их бесцельными желаниями, с их тоской, не приводящей ни к чему, с их любовью без будущего, с их бессмысленным отчаянием. — Он улыбнулся. — Ты принадлежишь к тайному братству, члены которого скорее погибнут, чем сделают карьеру, скорее проиграют, распылят, потеряют свою жизнь, но не посмеют, предавшись суете, исказить или позабыть недосягаемый образ, — тот образ, брат мой, который они носят в своих сердцах, который был навечно утверждён в часы, и дни, и ночи, когда не было ничего, кроме голой жизни и голой смерти.

Как странно было всё: эта комната, тишина и наша печаль. А там, за дверью, простиралась жизнь непрекращающаяся, с лесами и реками, с сильным дыханием, цветущая и беспокойная. И по ту сторону белых гор уже стучался март, тревожа пробуждающуюся землю.

— Так кто же ты
— Не половинка и не целое. Так… Фрагмент…

Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах. В жизни их используют, а потом отшвыривают в сторону.

Родиться глупым не стыдно; стыдно только умирать глупцом.

Забвение — вот тайна вечной молодости. Мы стареем только из-за памяти. Мы слишком мало забываем.

Быть сумасшедшим вообще не позорно.

Порядочный человек всегда становится меланхоличным, когда наступает вечер. Других особых причин не требуется.