Как пережить сепарацию

Сепарация от родительских фигур – это возможность прожить без удовлетворения родителями детских нужд.

То есть, в конечном итоге, без их подбадривания, похвалы, родительской заботы, одобрения инаковости, признания каких бы то ни было прав… Например, права проявляться, быть несогласным, защищаться, жить свою жизнь, а не диктуемую важными людьми, и т.п.

Другими словами, каждому человеку, для того чтобы он прожил свою жизнь, а не чужую, и не в протесте, и не в ожидании удовлетворения детских нужд, необходимо изжить свою привязанность к родителям. Совершенно неважно, ощущается эта привязанность как теплая или, напротив, как дефицит.

Привязанность, в которой было больше дефицита, чем тепла, изжить еще сложнее, потому что психика всячески сопротивляется горевать не полученные потребности, и хочет надеяться их получить теперь уже у других людей.
Фактически, надежда становится тормозом к сепарации и взрослению.

Хочу оговориться, что речь идет о глубинной сепарации, и надежда рассматривается именно в таком контексте. В этом контексте надежда – это иллюзия, мечта, от которой чрезвычайно трудно отказаться.

К сожалению, незавершенная сепарация влияет на жизнь каждого человека самым прямым и непосредственным образом. И с тем же сожалением приходится признать, что общество почти не помогает человеку отделиться, а даже в каком-то смысле закрепляет нездоровые отношения между родителями и детьми.

Получается, что сепарация – дело выбора каждого конкретного человека, если он захочет, практически без поддержки, проходить очень тяжелые в эмоциональном проживании процессы.

…Однажды мы с супервизором обсуждали истории моих созависимых клиентов. Отмечали, что для таких людей все жизненная энергия сосредоточена на любящем и питающем объекте… На матери.
Мы, женщины, часто переносим свою нужду в матери на мужчин.
Почему Потому что быстро и естественно воспроизводится недостающий дефицит.
Физическая близость есть Есть. «Я тебя люблю» говорит Говорит.
Обнимает, целует, смотрит восхищенным взглядом… Выделяет среди других людей настолько, чтобы жениться. Внутренний ребенок счастлив: наконец-то получаю то, что давно жду.
Этого достаточно, чтоб сформировался перенос, чтобы нужда была спроецирована на него.

Такие отношения становятся самыми значимыми. Если в них все хорошо, то и жизнь хороша. Если в них что-то не так, вся жизнь теряет свою привлекательность. В общем, нет никакой своей жизни. Вся радость связана с любовью объекта.

….Я проходила свою сепарацию. Я осознавала свои дефициты и в терапии, и путем собственного осмысления своего опыта – с самыми разными людьми.

Объект был не один. Значимых людей, с которыми я, так или иначе, переживала сепарацию, было несколько. Моя мать. Мой бывший муж. Мужчины, с которыми у меня были романы. В некоторой степени дети и клиенты. Интернет, в котором я предъявляю себя. Мой терапевт. Государство, в котором я живу. Ну чем не родительская фигура Работа. Зависимость. Я не курю, но свой объект у меня есть и в неживом мире).

Сепарация, прощание с привязанностью, в основном, выражалась в смене фаз горя и надежды. С сопротивлением гореванию.

Отделение происходит не раз и навсегда. А по каждому обнаруженному эпизоду нужды, недостачи, отсутствия прав и границ… Долго. Эмоционально затратно.
Но зато «на выходе» я ощущала освобождение… Свободу поступать по-своему. Свободу жить самой. Страх исчезал. Власти над своей жизнью становилось больше.

…Мой супервизор спросил: что нужно для того, чтобы сепарация состоялась Что ты можешь рассказать своим клиентам, как поделишься опытом

Мне удалось сформулировать, из своего опыта, три важнейших процесса, три ориентира, благодаря которым у меня нет больше в жизни самого важного объекта. А есть много людей, которые для меня важны, в разной степени, но я не зависаю в одних отношениях.

1. Сепарация стала возможной благодаря моему характеру. Я опираюсь на свой здоровый нарциссизм. Мои нужды важны. Когда другие люди не могли их признать – например, на какие-то важные мне границы, или не признавали моего вклада в отношения, который мне был очевиден, меня это возмущало. У меня не было сомнений, что нужды мои важны, границы тоже, и вклад ценен.

2. Сепарация стала возможной, потому что я рисковала быть «плохой». Собственно, «быть плохой» означает восстать против своего страха быть иной. Не такой, какой, как кажется, ждут. Не из принципа, не назло. А просто потому что не можешь себя предать. Я много раз переживала свою «плохость».

Иногда люди, с которыми я проживала это состояние, вступали в переговоры, у них начинались свои процессы. А я старалась прислушиваться к ним и к себе, чтобы не предавать себя и отнестись с уважением к Другому. Опыт показал, что с некоторыми людьми это возможно. Другие люди совершенно не выносят инаковости. Не выносят того, того, что в их картине мира не может существовать. Переговоры были бессмысленны.

3. Я приняла решение проживать свои чувства, свою боль, как бы тяжело мне не было. У меня было несколько этапов сепарации и от матери, и от мужа, и от некоторых других людей, когда я прощалась с надеждами, переживала отчаяние, бессилие что-то изменить и доказать.

Я не скрывала своих чувств даже от детей. Потому что я решила, что я для себя важнее всего. А с ними я потом поговорю и возьму ответственность.

Такое позволение привело к тому, что каждый эпизод прощания с той или иной привязанностью, я проживаю интенсивно, но быстро. Сутки-двое. И меня отпускает. С ощущением свободы, о которой я писала выше.

Возможно, есть еще какие-то необходимые элементы для сепарации. Для свободы. Для взрослости. Но эти три – думаю, основные:

— безусловное признание важности своих нужд,
— смелость в проживании своего горя и своей боли,
— смелость пережить свою плохость и вину, если необходимо выделить себя из слияния с Другим.

Вероника Хлебова