— Знаешь, когда я ревновала тебя Нет, не тогда, когда тебя окружали восторженные, юные, красивые девушки или элегантные, более веселые, чем я женщины… Нет, все это ерунда… Все это от того, что я раньше не принимала и не понимала себя, не видела себя твоими глазами, глазами любви, не получила уверенности в своей женственности в детстве. Все это рождало мелочную ревность. С этим справиться можно.
Но есть ревность другая, более сильная. Ревность к тем, кто ПРИНИМАЛ тебя, кто видел в тебе все те достоинства, которые я упорно не хотела замечать сама, кто восхищался тобой и гордился. И когда я осознала, что, оказывается, я все это время обращала внимания лишь на твои «недостатки», не ценила, не дорожила нашими отношениями, совсем забыла о том времени, когда смотрела на тебя влюбленными и восхищенными глазами — я почувствовала самый сильный укол ревности, самый сильный в своей жизни. И, как ни странно, он был исцеляющим — этот укол. Он был предупреждающим — этот укол. Ревность стала довольно странной для меня наставницей.
— Знаешь, когда я ревновал тебя Нет, не тогда, когда тебя окружали более сильные и остроумные чем я мужчины. Не в том дело. Не в глупом сравнении себя с другими.
Гораздо сильнее я ревновал тебя тогда, когда самое откровенное, самое тайное, то, что шло из глубин души твоей ты РАССКАЗЫВАЛА другим. В такие моменты я осознавал, что совсем не знал тебя, не понимал. И, конечно, я мог бы обвинить тебя в скрытности, в нечестной игре. Но нет. Ревность научила меня слушать тебя, слушать в надежде на то, что когда-нибудь твое сердечко оттает, и ты вновь доверишься мне, станешь открытой, но бережно защищенной моей любовью. Только так я смог справиться с ревностью…
— И она превратилась в верность, — добавила она.
