О ВОСТОРЖЕННЫХ КОЛЛЕКЦИОНЕРАХ И НЕОБЫЧНЫХ КОЛЛЕКЦИЯХ

Больше всего в путешествии мне нравится узнавать людей. Я смотрю на них с интересом и удивлением — они все такие разные.

Алиса — из Будапешта. Она проходит мимо, когда я старательно пытаюсь отодрать от стебля кукурузный початок. Смотрит на меня рассеянно, будто сквозь, и, улыбаясь, замирает.
У нее большие, выпуклые глаза, блестящий алый камешек в носу и крохотный, совсем не туристический рюкзак. Она отличается от других паломников, и, если бы не раковина на ее сумочке, я бы, пожалуй, приняла ее за местную.
— Приве-е-т. — долгий, тягучий голос, растянутые гласные.
Помесь Луны Лавгуд, шута из колоды таро и средневековой юродивой. Мечтательная, будто бы чуть потрепанная. Не особо комфортная, но чертовски харАктерная.

Андреа — итальянец, сутулый, худой, с изжелта-серым лицом и широкой, будто бы извиняющейся улыбкой. Он говорит чуть скомкано, запинаясь, и то и дело просит повторить даже простенькие фразы — английский у него не особо хорош. Андреа решил пройти Путь после того, как излечился от рака, и в его словах и рассуждениях проскальзывает едва уловимая нотка того одухотворенного преклонения перед жизнью, что свойственна тем, кого взяла однажды за руку смерть.

Филипп — полная противоположность Андреа: смешливый, высоченный датчанинин. Широкое обветренное лицо, седой хвостик и полосатая бело-голубая тельняшка делают его похожим на моряка дальнего плавания или на пирата, только деревянной ноги не хватает для полного сходства с Джоном Сильвером. Филипп ходит в Камино каждый год, на протяжении уже лет пяти, но еще ни разу не прошел его от начала и до конца, ссылаясь на работу и отсутствие времени.

Глория — учитель географии и истории младших классов, она смеется, запрокидывая голову, и вкусно-раскатисто произносит «Р». У нее чуть большеватый рот и очень активная мимика, отчего улыбка кажется особенно лучезарной. Глория любит незнакомцев и с удовольствием ест незрелый, отвратительно-вяжущий виноград:
— Не смотри на меня. Тебе будет кисло!

Я собираю людей, как коллекционер собирает марки или яркие стеклышки, запоминаю их по каким-то совсем незначительным мелочам.
— Ну этот, итальянец-анис! — объясняю я по телефону Гошке, имея в виду похожего на Санта Клауса Франко. Анис — потому что наше знакомство началось с того, что Франко, заметив, как я нюхаю лаванду, растер между пальцев несколько мелких, желтоватых цветов (они как раз росли рядом) и знаком велел мне сделать то же самое:
— Good for eating. Smell it!

Некоторых из этих людей я знаю всего несколько минут. Большую часть — никогда не увижу снова.
Забавно и немного странно осознавать, что у каждого из них есть своя долгая, уникальная, непохожая на другие история.

Осознание этого заставляет меня замирать от восторга.
PS больше моих трэвл-заметок