#сказкинаночь

Сегодня тела Аннет и Карен Кристенсен покоятся на тихом кладбище в Портсмуте, в десяти милях от того места, где они были убиты. Через несколько кварталов от их последнего пристанища, под музейным стеклом лежит орудие убийства — топор с отколотой ручкой, которым, по мнению полиции и суда присяжных, Луи Вагнер жестоко расправился с ними. Но эта история не так однозначна, как кажется на первый взгляд.

Вагнер был приговорен и казнен в газетах, прежде чем был задержан и отдан под суд. На основании косвенных улик и показаний единственного свидетеля, который слышал его имя от одной из жертв, он был осужден и приговорен к смертной казни судом присяжных после 55-минутного обсуждения.

Джон и Марен Хонтвет в поисках лучшей жизни приехали из Норвегии в Америку в 1866 году. Они провели некоторое время в Бостоне, но так и не смогли привыкнуть к городской жизни. Как только они смогли себе это позволить, Хонтветы перебрались на побережье и купили дом на Сматти-Ноус — маленьком острове гряды Шоулс, расположенном на границе Нью-Гемпшира и Мэн. Джон купил рыболовецкую шхуну и вскоре заработал достаточно денег, чтобы пригласить своего брата Мэтью и сестер жены Марен и Карен Кристенсен.

Марен необычайно обрадовалась, когда узнала, что кто-то из ее родных собирается приехать к ней из Норвегии и поселиться здесь. Первой, в мае 1871 года, приехала ее сестра Карен, которая прожила у Марен лишь некоторое время, а потом переселилась на Эпплдор, где проработала два года служанкой и вернулась за две недели до своей гибели.

В своем документальном эссе поэтесса Селия Такстер, сыгравшая важную роль в этом деле, описывала Карен так: «Карен имела довольно печальный вид, ей было около двадцати девяти. Задолго до этого она потеряла в Норвегии своего возлюбленного, и сердце её постоянно тосковало по нем. Вначале она не знала ни слова по-английски, но с усердием взялась за работу и неплохо его выучила. Карен показала себя отличной прислугой, старательно делавшей все, за что бы ей не приходилось браться».

Нужно заметить, что Карен работала прислугой в доме этой самой Селии Такстер и хозяйка была ей очень довольна.

12-го октября 1872 года из Норвегии приехали брат Карен, Айвен Кристенсен со своей женой Аннет. Они поселились на острове в доме Марен и Джона.

Айвен был высоким светловолосым мужчиной, довольно спокойным и серьезным. Аннет была молода, весела и жизнерадостна, с густыми золотистыми волосами, достигавшими колен, когда она их распускала. Синеглазая, с великолепными зубами и чистым, свежим лицом, с прекрасной внешностью, она была горячо любима своим молодым мужем Айвеном. За год до этого здесь же поселился Метью Хонтвет, брат Джона, и теперь счастье Марен было полным. Как замечала Такстер: «мужчины посвятили себя своим женщинам, те отвечали им взаимностью, пока однажды с ясного неба вдруг не грянул гром, принесший этому мирному дому разорение и опустошение…»

Луи Вагнер прожил в этой местности семь лет и появился в Шоулс за два года до убийства. В это время он жил неподалеку от островов. Он родился в маленьком городке в нижней Померании, в Северной Пруссии. О нем известно совсем немного. Современники описывали Вагнера как высокого, сильного, темноволосого, со своеобразными манерами. Говорили, что никто никогда не видел его пьяным — он всегда был начеку и держался в стороне от пьяных ссор, прислушиваясь и впитывая все услышанное, но никогда никуда не вмешивался. Селия Такстер в «Незабываемом убийстве» отмечает, что он всегда прятался по углам, держался особняком, присматривался, прислушивался, и никогда не смотрел человеку прямо в глаза. По словам Такстер, Карен услышала однажды, что он спорил за столом с какими-то моряками о чем-то из области навигации. Она ничего не поняла, но все были против Луи, стараясь ему доказать, что он неправ. Когда он поднялся из-за стола, она услышала, как он пробормотал себе под нос: «Я знаю, что неправ, но никогда не сдамся!»

Зиму Луи Вагнер провел на острове Стар, где рыбачил в одиночестве на своей лодке-гуари. Денег он зарабатывал мало и часто наведывался к Хонтветам, где Марен давала ему еду и кров.

В июне Джон Хонтвет предложил Вагнеру рыбачить вместе и Луи окончательно поселился в доме Хонтветов. Однако, этим же летом его скрутил ревматизм и вся семья кормила его, ухаживала за ним и ждала его выздоровления. Он оставался с ними пять недель после приезда Айвена и Аннет, так что он познакомился и с Аннет, и с Марен. Такстер утверждает, что к Вагнеру все относились как к брату.

В ноябре Луи покинул остров и отправился в Портсмут, где нанялся на рыболовную шхуну к Эддисону Гилберту, но затем шхуна разбилась о скалы, и Вагнер вновь остался без работы. Восемь недель он оставался без дела и жил в Портсмуте.

Рисуя образ убийцы, которым без сомнений считала Луи Вагнера, Селия Такстер упоминает такой эпизод: «Марен говорила мне, что в это время Карен ездила в Портсмут удалять зубы и собиралась вставить новые. Однажды в доме Йонсена, где в это время жил Луи Вагнер, она заговорила с миссис Йонсен о своих зубах и сказала, что там все болит после удаления. Миссис Йонсен спросила, как долго ей придется ждать, пока ей вставят новые. Карен ответила, что должно пройти около трех месяцев. В это время Луи Вагнер прохаживался взад-вперед в другом конце комнаты со сложенными руками — в своей обычной манере. Дочь миссис Йонсен, проходя мимо, услышала его бормотание: «Три месяца! Какой смысл! Через три месяца тебя не будет в живых!» Он не знал, что девочка рядом с ним, и, повернувшись, вдруг натолкнулся на нее. Он понял, что она слышала его слова и посмотрел на нее диким взглядом».

Почему будущий убийца не расправился с нежелательным свидетелем, а также, почему Марен не рассказала никому о коварных планах Вагнера, мадам Такстер умалчивает. На роль убийцы ею был однозначно определен Луи Вагнер.

5 марта 1873 года Джон Хонтвет, его брат Метью и Айван Кристенсен снарядили свою шхуну и отправились вытаскивать неводы, поставленные в нескольких милях к востоку от островов. Они собирались вернуться к обеду, чтобы потом отвезти улов в Портсмут, поставить наживку на неводы, и на следующий день снова забросить их. Однако, сильный ветер помешал им, и планы изменились. Они поплыли в Портсмут, не заходя на остров, чтобы оставить одного мужчину охранять женщин, как делали всегда. Это была первая ночь за все время, когда дом остался без защиты мужчин.

И все же, Джон, который беспокоился о жене, встретил Эмиля Ингебертсена, который тоже занимался ловлей рыбы, и попросил его перейти с Эпплдора на Сматти-Ноус и передать ей, что они ушли с попутным ветром в Портсмут и надеются вернуться этой ночью. И он бы вернулся, если бы наживку вовремя привезли на поезде из Бостона. Но сложилось так, что наживка прибыла лишь в половине второго, и они были вынуждены работать всю ночь, чтобы подготовить свои неводы, открыв, таким образом, путь для убийцы.

Итак, три женщины остались в одиночестве и ждали возвращения своих мужей и родных. Три женщины остались в одиночестве и тщетно ждали возвращения шхуны, держа обед разогретым и гадая, когда они вернутся. И тогда появился посланник Джона, Эмиль Ингебертсен. Он успокоил женщин своим сообщением и оставил их в более спокойном расположении духа. Три сестры, болтая, уселись у огня, а защитником для них была лишь маленькая собачка Риндж. Они ожидали возвращения шхуны из Портсмута в эту ночь, но ожидание не причиняло им беспокойства. Чего им было бояться Во всем мире у них не было врагов. Не было ни тени подозрения о том, что их ждет, ни малейшее предзнаменование не пронеслось в воздухе, пока они мило обсуждали свои скромные планы в полном неведении о происходящем.

В десять часов они пошли спать. Наверху было холодно и «одиноко», поэтому Марен составила вместе несколько стульев рядом с диваном, а для Карен постелила на кухне, где она и заснула. Они чувствовали себя в такой безопасности, что даже не опустили шторы и не пытались запереть входную дверь. Они легли отдыхать совершенно ничего не опасаясь. Это была первая спокойная ночь в новом году.

Далее, согласно официальной версии, события развивались следующим образом. Одним из первых, кого увидели рыбаки в Портсмуте, был Луи Вагнер. Они даже бросили ему канат, и он помог пришвартоваться. Утверждается, что Вагнер не менее трех раз спрашивал, собираются ли они возвращаться домой этой ночью. Мужчины ответили ему, если наживку привезут поездом, который они ожидают, то надеются вернуться этой же ночью. Но, если поезд задержится, им придется задержаться, наживляя неводы. Они попросили Луи помочь им. Наживлять невод — это очень долгое и трудоемкое дело. Нужно надеть наживку более чем на тысячу крючков, скрутить крючки и леску, освободить их от узлов и свернуть невод, чтобы добраться до места ловли.

Луи ответил невнятным обещанием и после его не видели. У рыбаков не было с собой еды, поскольку они не заехали на свой остров, где Марен всегда давала им еду. Но выяснилось, что и кошельки свои они тоже забыли дома.

Здесь по официальной версии у Луи Вагнера возникает мотив. Он спросил Джона, получил ли он деньги за рыбу, и тот ответил, что выручил около шестисот долларов. После этого Вагнер исчез — больше его в Портсмуте никто не видел.

Он нашел подходящую лодку — рыбачью плоскодонку, принадлежавшую местному рыбаку Дэвиду Буке, который накануне снабдил ее новыми уключинами. Когда ее потом найдут в устье реки, выяснится, что уключины были стерты наполовину, а ведь они делаются из самого прочного дерева. Вагнеру пришлось грести двенадцать миль от города до Шоулс: три — до маяка, где река выходит в открытое море и еще девять — до островов, а наутро — девять миль обратно в Нью-Кастл!

Воспользовавшись отливом, Вагнер спустился по течению реки, миновал башню на Форт-Пойнте, потом — башню повыше на Вейлс-Бэке, он старался побыстрее проскочить мимо предостерегающих огней. Но предупредительного сигнала колокола не послышалось, когда Луи показался вблизи маяка, хотя это была опасность более смертельная, чем туман, ураган или шторм. Без препятствий со стороны земли и неба он достиг огромного океана, гребя, конечно же, изо всех сил, поскольку не мог терять времени, а даже самая длинная ночь была слишком коротка для подобного предприятия. Девять миль от маяков до островов! Он движется медленно. Кажется, это займет бесконечно долгое время. Теперь он уже на полпути от берега к островам.

Наконец, показались огни острова Бун. Далеко слева мигают два маяка Ньюбарипорт, в устье реки Мерримак. Немного позже он приближается к Эпплдору, первому острову, и минует покрытые снегом и закованные в лед скалы, с хорошо заметными в лунном свете длинными зданиями.

Вагнер не стал причаливать в бухте, где стояли все лодки, а зашел с южной стороны и вытащил свою лодку на скалы. Он направился к дому, который был так хорошо ему знаком.

Здесь, слово снова Селии Такстер — апологету официальной версии:

«Он взялся за ручку двери — ничто ему не сопротивлялось. Маленькая собака Риндж начала громко лаять, на звук вскочила Карен: «Джон, это ты», она думала, что вернулись рыбаки. Луи хватает стул и бросает в нее в темноте. От удара с полки за ее головой свалились часы, остановившись ровно без семи минут час. Марен проснулась в соседней комнате, тщетно пытаясь понять, что происходит:

— Что случилось
— Джон напугал меня!

Марен соскакивает с кровати и пытается открыть дверь в комнату. Но Луи заклинил замок палкой с другой стороны. Бедное дитя напрасно с жаром трясет дверь. Совершенно сбитая с толку, перепуганная, она слышит крики Карен:
— Джон меня убивает! Джон меня убивает!

Она слышит удары и крики, наконец ее сестра тяжело падает на дверь, она распахивается, и Марен выскакивает наружу. Мельком она замечает высокую фигуру у южного окна, хватает бедную Карен и с силой отчаяния тащит ее в свою комнату. Этот неведомый ужас, это яростное, немое чудовище (за все время он не проронил ни звука, чтобы не быть узнанным) трижды ударяет ее стулом, и каждый удар мог бы стать для Марен смертельным, если бы было светло и он видел, куда бить. Но она затаскивает сестру в комнату и захлопывает дверь, держа ее изо всех сил и с помощью слабеющей Карен. Какой все-таки героиней стало это несчастное дитя, пытавшееся силой отчаяния спасти себя и своих сестер!

Все это время Аннет лежала, не смея ни двинуться, ни вздохнуть, разбуженная этим безымянным, бесформенным ужасом. Марен, пытаясь удержать дверь, в которую рвался Луи, крикнула ей:

— Аннет, Аннет! Выскакивай из окна! Беги! Прячься!

Бедная девушка, почти парализованная от страха, пытается подчиниться, выпрыгивает из окна голыми ногами на холодный снег, в одной легкой сорочке, и трясется под холодным зимним ветром, а чистый лунный свет падает на ее белое лицо, пышные волосы и прекрасные молодые плечи.

— Кричи! Кричи! — отчаянно выкрикивает Марен.— На острове Стар кто-нибудь услышит!
Но с безнадежным спокойствием Аннет отвечает:
— Я не могу произнести ни звука. Марен кричит сама, но на ее голос никто не отзывается…
— Беги, беги! — кричит она Аннет, но Аннет снова говорит:
— Я не могу сдвинуться с места.
Луи перестал ломиться в дверь: он прислушивается. Неужели женщины пытаются убежать Марен подбегает к окну. Он выходит из-за угла дома и натыкается на Аннет, стоящую в снегу. Луна хорошо освещает его лицо. Она громко и отчетливо вскрикивает:
— Луи, Луи!

Его обнаружили, его узнали! Он быстро возвращается к входной двери, сбоку от которой стоял топор, оставленный Марен за день до этого — она разбивала им лед в колодце. Он возвращается к замершей Аннет. Неважно, что она молода, красива и беспомощна, что она была добра к нему, что не повредила ни одному человеку в жизни, что протягивает к нему кроткие руки и в мольбе взывает:
— О, Луи!

Он поднимает топор и обрушивает сокрушительный удар на ее голову, а она беззвучно оседает и падает замертво, заливая снег своей теплой кровью. Затем он наносит удар за ударом, буквально на расстоянии вытянутой руки от Марен, стоящей за окном. В ужасе она пытается поднять несчастную Карен, которая стоит на коленях, уронив голову на кровать. С отчаянным усилием она пытается вытащить ее, но Карен стонет:
— Я не могу, не могу…

Она слишком пострадала. И теперь Марен понимает, что уже не может спасти ее, что она должна спастись сама или умереть. Итак, пока Луи снова заходит в дом, она поднимает юбку на плечи, выскакивает через открытое окно, через мертвое тело Аннет, и бежит босиком куда глаза глядят, с затаившимся дыханием, трясясь от страха.

Куда ей бежать Ее маленькая собачка, перепуганная, тоже бежит за ней, путаясь у нее под ногами, отчего она не раз падала. Оглянувшись, она видит, что Луи зажег лампу и ищет ее. Она несется к бухте. Если бы она могла найти его лодку и уплыть на ней за помощью! Но ее там нет. Нет такой лодки, на которой можно плыть! Она слышит дикие крики Карен — он убивает ее!

О, куда ей бежать Есть ли такое место на островке, где он не сможет ее отыскать Она думает спрятаться в одном из старых пустых домов у воды. Нет, вдруг понимает она, если я там спрячусь, Риндж залает и выдаст меня, как только Луи придет меня искать.

Ужасные крики Карен еще стоят в ее ушах, и она мчится через скалы и снег к самому дальнему концу острова. Луна зашла. Уже примерно два часа ночи и как холодно, боже! Дрожь пронзает ее от головы до пят, но ужас ее так велик, что ее тело почти потеряло чувствительность. И пусть будет морозный снег, ледяная крошка и стальные скалы, режущие ее необутые ноги, жестокий океан, бьющийся о берег и зимний ветер, заставляющий ее дрожать — «они не так злы, как человеческая неблагодарность!»

Часто падая и поднимаясь, в лихорадочной спешке она добирается до самой воды и прячется там между двумя скалами на руках и коленях, припадая к земле ничком, с Ринджем у груди, не смея шевельнуться в течение долгих часов, пока снова не взойдет солнце. Она лежит так близко к океану, что может дотянуться рукой до воды. Будь ветер чуть посильнее, и волны накрыли бы ее.