До тех пор, пока человека устраивает быть коллективным существом, стадным животным, как это было раньше, которое живёт в соответствии с традиционными ценностями, установками, законами морали, чувствами и так далее, не проживая драму коньюнкции в индивидуа
В наш век нам, как никогда, надо спросить себя прямо: «Почему я так живу» И дать себе ответ: «Я не знаю». Даже негативный ответ станет шагом в сторону освобождения от одержимости, потому что в этот момент мы уже не будем полностью идентифицироваться с анимой или анимусом в их исходном состоянии. В действительности, это очень легко, идти знакомыми путями по жизни, ни разу так и не задав себе этот простой вопрос.
Прошлым летом мне довелось обедать с несколькими моими родственниками, которых я не видела с детства. Двое из трёх братьев и одна сестра так и продолжали жить в доме, который они унаследовали от родителей, там всё осталось совершенно также, как было во времена моего детства. Вместо новых лошадей они обсуждали новые машины, что было, пожалуй, одним из немногих отличий, которые я отметила. Это были доброжелательные, спокойные люди, так что мы вполне приятно провели время. Но при этом, с моей точки зрения, довольно бессмысленно. Помню Юнг однажды сказал мне о подобном образе жизни: думаю, что, если тибетцы правы, и бардо существует, и мы пребываем там между жизнями, господин N вряд ли сможет вспомнить хоть что-то из своего нынешнего существования.
Но когда в людях отсутствует и доброжелательность, тогда дело обстоит совсем плохо. Времена, когда в Германии господствовали нацисты, научили нас тому, что подобная добросердечность — всего лишь чувство защищённости, когда во внешнем мире наблюдается определённая стабильность, в целом, немцы сами очень доброжелательны. Самые «хорошие» люди не могли следовать своим принципам и становились «одержимы» преступлениями, которые были чуждыми их природе.
Барбара Ханна «Анимус и Эрос»
