ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я ПРЕДАЛА ТЕБЯ, Я ПРЕДАЛА СЕБЯ

Вопрос, который я часто слышу от взрослых людей, выросших в дисфункциональных семьях, да и сама им не раз задавалась — «как мать/отец или оба могли так предавать меня»

В этом вопросе много боли и, часто, отчаяния. При чем, в начале пути исцеления бывает так, что предававший родитель кажется монстром, потому что только монстр и сволочь мог так поступать. И на каком-то этапе исцеления такой взгляд на происходящее в детстве помогает, в том числе для того, чтобы начать отделение от этих самых родителей. Однако, как известно, отделение, в котором очень много болезненных чувств к родителям, еще не состоялось до конца и проявляется как в отношении к самому себе, так и в других отношения, и совсем не только с родителями, а с миром в целом. Это такая парадоксальная ситуация — не могу отпустить родителей за содеянное, но «огребаю» и в других отношениях. В основном, ключ к ситуации кроется в том, что непрожитые ожидания и обиды на родителей, довольно сильно переносятся на ожидания в других отношениях вообще. Здесь много подводных камней, но статья не об этом.

В таком положении можно застрять и, как бы это неприятно ни звучало, в большой степени это выбор. Возможно, мало осознанный, но выбор. И выбор этот несет в себе свои выгоды.

При другом раскладе, человек, как правило, все больше начинает осознавать, что дело не в том, что родитель — монстр, который специально рожал меня, чтобы истязать. Готовился, покупал и точил ножи, чтобы бесконца ранить меня, когда я появлюсь на свет. Возможно, если и можно назвать родителя монстром, то скорей, довольно в большой мере неосознанным. И это не значит, что на родителях не было и нет ответственности за предательство, насилие и пренебрежение ребенком, однако, это означает, что совсем не факт, что он эту ответственность когда-то осознает, возьмет и попытается возместить ущерб и так же то, что многое из содеянного он и тогда и сейчас может считать правильным воспитанием, заботой и любовью.

И понимание этого может помогать в своем собственном пути, но часто не отвечает полно и ясно на вопрос: «Как ты мог/могла» И ответ, на мой взгляд, здесь довольно незамысловатый: мы не можем относиться к другому, пусть даже это и любимый ребенок, лучше, чем относимся к себе. Не можем воспринимать другую жизнь ценнее, чем наша собственная, и уж, конечно, так же обстоят дела с потребностями — мы способны уважать и вообще хотя бы замечать чужие потребности тогда, когда мы способны так же уважать и замечать свои. Таким образом, я предавал, унижал и насиловал тебя малыш потому, что все это я уже прежде сделал с самим собой.

И не факт, что родитель это поймет и осознает, но понимание того, что травмы наносились не потому что меня ненавидели/я был плохой/ я какой-то не такой/потому что родители — монстры, а потому что это болезнь, такое отношение к себе — болезнь, и оно не дает возможности без начала лечения относиться к другому лучше, чем к себе, на мой взгляд, звучит как исцеляющая весть.

Со временем есть возможность прекратить эту войну с доказательствами о том, что родители сломали жизнь, отдать, а точнее отпустить (потому что, не факт, что возьмут) к родителю положенную ему ответственность и продолжить свой путь отделения, уже имея ответ на мучивший вопрос. Ответ, с которым, скорей всего, не сразу будет легко смириться и который приводит к важности горевания о том, что все было и что все есть так, но ответ, приносящий освобождение и открывающий новые горизонты.

© Кузьмина Лена